Содержание
Может ли распространенность мифов о потопе по всему миру рассказать нам что-то о ранней миграции человека или даже о том, как работает наш мозг?
Как отмечает антрополог Клод Леви-Стросс в книге “Структурное исследование мифа”, существует “поразительное сходство между мифами, собранными в самых разных регионах”. От городов-государств Древней Греции до племен охотников-собирателей в тропических лесах Амазонки – везде сохранились подозрительно похожие истории о героях, истребляющих чудовищ, говорящих животных, подшучивающих друг над другом, и ревнивых родственниках (обычно братьях), сражающихся до смерти.
Особенно распространены в мировой мифологии истории о всемирных потопах и избранных счастливчиках, которым удалось пережить катаклизм, таких как библейский Ной и Утнапиштим, строитель ковчега в “Эпосе о Гильгамеше” – тексте, считающимся даже более древним, чем авраамические религии. В мифологии ацтеков человек по имени Тата и его жена Нена вырезали корабль из кипарисового дерева после того, как бог Тескатлипока предупредил их о грядущем потопе, а Ману, первого человека в индуистском фольклоре, посетила рыба, которая направила его лодку к вершине горы. Список можно продолжать.
Все это заставляет задуматься: почему существует такое поразительное сходство между устными традициями географически разделенных народов? Антропологи, психологи и археологи потратили годы на поиски ответа. Однако до сих пор не существует стройной теории, с которой согласились бы все.
Некоторые утверждают, что подобные сходства являются свидетельством культурной передачи в далеком прошлом, еще до того как началась миграция людей. Другие предполагают, что истории развивались независимо друг от друга в результате сопоставимого опыта. Третьи считают, что это связано с тем, как устроен наш мозг. Какое из этих мнений, если таковое имеется, является верным?
Самый древний в мире миф о потопе
Археологические исследования показывают, что наш вид зародился в Африке южнее Сахары, а затем распространился на остальной мир через Ближний Восток. Это означает, что культуры, которые в настоящее время географически разделены, могли обмениваться верованиями и обычаями в те времена, когда они жили примерно на одной территории. Таким образом, закономерности в мировой мифологии могут помочь нам лучше понять закономерности ранней миграции людей и наоборот.
Недостатка в исследованиях на эту тему нет. Анна Роот, автор книги “Мифы о сотворении североамериканских индейцев”, проанализировала мелкие детали повествования в более чем 300 мифах о сотворении коренных американцев и обнаружила, что многие из этих деталей также встречаются в мифах из Евразии. Она пришла к выводу, что “из-за особого сочетания деталей-мотивов эти мифы следует считать имеющими общее происхождение”.
В работе “Сказки Эдиповского типа в Океании” Уильям Лесса пишет, что легенды, напоминающие знаменитую греческую трагедию, распространены по “непрерывному поясу, простирающемуся от Европы до Ближнего и Среднего Востока и юго-восточной Азии, а оттуда до островов Тихого океана”, но их вообще нет в центральной и северо-восточной Азии, Африке, Австралии и Америке, что говорит об отсутствии возможной культурной передачи между этими регионами.
Утверждается, что мифы о наводнениях также имеют общее происхождение. Самый древний из известных нам мифов происходит из Вавилона и упоминается Евсевием Кесарийским, историком раннего христианства, упоминающего о потерянных работах вавилонского историка Бероса, который, в свою очередь, говорил об исчезнувших вавилонских записях, якобы восходящих к основанию империи на заре самой цивилизации.
Согласно Беросу, во время правления Ксисутроса, шумерского царя, жившего предположительно около 2900 года до нашей эры, произошел великий потоп. Предупрежденный богом о потопе, Ксисутрос построил корабль для своей семьи, друзей и различных животных – мотивы звучат очень знакомо. Учитывая, что он также использовал птиц, чтобы найти землю после окончания дождя, не исключено, что именно эта легенда легла в основу Гильгамеша и Ноя.
Юй Великий
Но вавилонский прототип не применим ко всем мифам о потопе в мире, и, как пишет антрополог Клайд Клакхон в своей статье “Повторяющиеся темы в мифах и мифотворчестве”, этнографы “старались четко разграничить те легенды, которые, возможно, восходят к самым древним и влиятельным мифам о потопе на Ближнем Востоке, и другие, которые кажутся определенно “аборигенными””.
Поскольку вышеупомянутые мифы о потопе в Индии и Мезоамерике похожи на свои месопотамские аналоги лишь постольку, поскольку в них фигурируют боги, лодки и проливные дожди, утверждается, что они развивались независимо друг от друга. Любое сходство между ними, как утверждается, объясняется тем, что они основаны на сопоставимых, но все же отдельных исторических событиях. Другими словами, если история Ксисутроса была вдохновлена наводнением, произошедшим в Месопотамии, то ацтекская и индуистская версии, вероятно, были вдохновлены наводнениями, произошедшими в других местах.
В последние годы эта гипотеза набирает обороты, поскольку современные исследования улучшили наше понимание древнего мира и его геологии. Например, относительно недавно, в 2016 году, в журнале Science были опубликованы доказательства того, что оползень в китайском ущелье Цзиши мог отправить более полумиллиона кубометров воды в Желтую реку за секунду, в результате чего большая часть страны оказалась под водой.
Что примечательно в этом исследовании, так это то, что оно предполагает, что именно эта катастрофа – которая, по оценкам исследователей, произошла около 1920 года до нашей эры – послужила источником вдохновения для нескольких китайских мифов о наводнении, возникших в тот же период времени.
Это объясняет, почему один миф с участием легендарного основателя династии Ся, Юя Великого, в корне отличается от других мифов о потопе. В то время как Ной, Утнапиштим и Тата – и это лишь некоторые из них – строили свои суда, чтобы не утонуть самим, Юй полагается на свою изобретательность, чтобы остановить сам потоп, осушить низины и превратить хаос обратно в порядок самостоятельно, без божественной помощи.
Миф и разум
Еще одна, но уже более сомнительная теория гласит, что мифы похожи друг на друга не потому, что они возникли в одном и том же месте или были вдохновлены похожими событиями, а потому, что – на подсознательном уровне – каждый человеческий мозг осмысливает мир совершенно одинаково.
Эта теория была популяризирована психоаналитиком Карлом Юнгом, который не согласился с тем, что мифы – это метафоры, используемые для объяснения физических процессов. Юнг считал, что использование богов и духов для обозначения приливов и отливов и роста урожая было бы слишком большим логическим скачком для первобытных людей. “Люди, – пишет Роберт Сигал об идеях Юнга в своей книге “Теоретизация мифа”, – уже должны иметь в своем сознании идею бога и могут лишь проецировать ее на растительность и другие природные явления, которые они наблюдают”.
“Все психическое, – уточняет далее сам Юнг в “Психологии бессознательного”, – несет в себе свое внутреннее состояние, так что можно с равным правом утверждать, что миф является чисто психологическим и использует метеорологические или астрономические события лишь как средство выражения. Причудливость и абсурдность многих примитивных мифов часто делает последнее объяснение гораздо более подходящим, чем любое другое.”
Независимо от того, какая из теорий верна – вполне возможно, во всех них есть доля истины – различия между мифами не тривиальны. Напротив, именно они позволяют антропологам понять, чем одна древняя культура могла отличаться от другой в плане системы верований, социальной структуры и родовой динамики. И надо не забывать, что в конечном счете, они проливают свет на верования, которые мы все разделяем до сих пор.
Читайте также: Какая цивилизация самая древняя в мире?