Перейти к содержимому 
Задолго до поисков биосигнатур ученые представляли себе космос, просто кишащий разумной жизнью.
17 апреля этого года мир облетела новость (благодаря наблюдениям космического телескопа Джеймса Уэбба) о том, что планета в 124 световых годах от нас может содержать явные химические следы жизни. Планета, названная K2-18b, по-видимому, содержит диметилсульфид или диметилдисульфид. Оба этих газа, по крайней мере на Земле, производятся только живыми существами.
Должно ли это вызывать у нас восторг по поводу перспективы существования далеких форм жизни, нежащихся на K2-18b в рубиновом свете ее красного карлика, — вопрос спорный. Доказательства шаткие. Более того, история показывает, что в этой области мы склонны принимать желаемое за действительное. Так что лучше проявлять осторожность.
Тем не менее, неоспоримо, что в астробиологии, изучающей жизнь во Вселенной и способы ее обнаружения, динамика нарастает. В течение десятилетий НАСА планирует запустить амбициозный новый космический телескоп, Обсерваторию обитаемых миров, в надежде ответить на вопросы о том, есть ли жизнь где-либо еще.
Но сам факт того, что мы удивлены и взволнованы предварительными обнаружениями органических газов на планете в 124 световых годах от нас, знаменует собой огромную разницу по сравнению с тем, что люди думали всего несколько поколений назад. То, что мы теперь рассматриваем «жизнь в других мирах» как открытый вопрос — требующий осторожности, — это разительный отход от того, что было предположением по умолчанию на протяжении многих столетий в прошлом.
С тех пор как люди, примерно четыре века назад, начали признавать существование других звездных систем помимо нашей, они, естественно, немедленно предположили, что планеты просто должны быть населены. Исторически ученые склонялись к допущению, что наш космос не только полон жизни, но и буквально кишит ею.
Почему? Потому что они думали, что в противном случае наша Вселенная содержала бы много неиспользуемого пространства. Ниже приведена история о том, как, с исторической точки зрения, люди склонялись к предположению, что каждая поверхность в космосе — включая звезды — должна быть местом обитания для разумных существ, живущих своей жизнью примерно так же, как и мы.
В конечном счете, это доказывает, как далеко мы продвинулись в нашем многовековом исследовании Вселенной, чтобы даже поставить под сомнение вопрос о «жизни в других мирах» — вопрос, термины которого теперь нуждаются в тщательном определении и уточнении. В частности, мы прошли долгий путь от ранних мыслителей, которые радостно проводили космические переписи населения, выдавая на гора умопомрачительные цифры, предполагая, что каждый твердый объект в космосе переполнен жизнью.
Перенаселенная Вселенная
В начале 1500-х годов польский эрудит Николай Коперник положил начало череде открытий, которые в итоге привели к нашему современному пониманию места Земли: всего лишь одной планеты среди неисчислимого множества в непостижимо большой Вселенной.
Но всего за несколько десятилетий до этого уже звучали голоса, высказывавшие предположения примерно о том же самом. В 1440 году немецкий богослов Николай Кузанский утверждал, что должно существовать бесчисленное множество других звезд и планет. Все они, по его мнению, должны быть обитаемы. Он даже утверждал, что сами звезды должны быть населены «солнечными существами, – светлыми и просвещенными интеллектуальными обитателями», – представлял Кузанский.
Кузанский был не одинок. Итальянский философ Джордано Бруно вскоре высказал схожие утверждения. В 1584 году он рассуждал, что равно, как мы сочли бы «дурным», если бы наша собственная планета не была полна жизни, так «было бы не менее дурным тоном, если бы все пространство не было заполнено».
Потребовались столетия исследований, чтобы люди полностью осознали: вещи, которые мы считаем ценными, — это не то же самое, что вещи, которые действительно ценны независимо от нашего мнения. Это и понятно: мы все — жертвы принятия желаемого за действительное. Но в те времена было чрезвычайно распространено предположение, что все существующее должно существовать с какой-то целью. Соответственно, казалось бессмысленным расточительством, если бы космос не был битком набит живыми, чувствующими существами.
Бруно поплатился за свои взгляды — его сожгли на костре, — но в течение следующего столетия подобные убеждения распространились, превратились в мейнстрим и в конечном итоге стали единодушными. Даже Джон Мильтон кивает на другие населенные миры в «Потерянном рае» 1667 года. (Сатана пролетает мимо некоторых из них во время межзвездного путешествия, «но кто жил там счастливо / Он не стал спрашивать».)
Убеждение, что каждая поверхность во Вселенной должна быть обитаема, даже привело английского астронома Эдмонда Галлея к рассуждению в 1692 году, что сама Земля должна быть полой и заполненной вложенными концентрическими сферами, подобно гигантской матрешке. Почему? Потому что это максимизировало бы «жилое пространство» внутри нашего шара для живых, мыслящих и ценящих существ.
Другой ученый, французский дипломат Бенуа де Майе, в 1720-х годах предположил, что даже пустота космоса кишит всякими микроорганизмами. Он утверждал, что «семена» живых существ циркулируют в пространстве, скапливаясь вокруг планетарных тел, как «железные опилки» вокруг магнитов. Это привело его в итоге к выводу, что все планеты населены одними и теми же видами.
Три десятилетия спустя, в 1759 году, Адам Смит — основатель современной экономики — уверял, что космос поддерживает «во все времена максимально возможное количество счастья» для всех «обитателей Вселенной».
Хорошо, что наше слово «экономика» происходит от древнегреческого слова, означающего «дом», особенно учитывая, что, по мнению Смита, наш космический дом максимально экономичен. Никакое пространство не пропадает зря. Смит считал немыслимым, чтобы «все неизвестные области бесконечного и непостижимого пространства могли быть ничем не заполнены». Повсюду должны быть счастливые потребители.
Конец 1700-х и начало 1800-х годов ознаменовались разработкой первых по-настоящему крупных рефлекторных телескопов, показывающих все большие галактические масштабы и объемы. В 1844 году шотландский геолог Роберт Чеймберс восторженно заявлял, что «целью» природы просто должно быть «заполнение каждого свободного участка пространства неким чувствующим существом, являющимся носителем наслаждения». Все иное казалось бы космической растратой, учитывая открывающиеся масштабы. Ученые того времени почему-то были прямо-таки зациклены на наслаждении.
Космические переписи
Проведение космической переписи стало лишь вопросом времени. То есть попытки оценить, сколько именно наслаждения может вместить наше космическое соседство. Валовой Внутренний Продукт для звезд, если хотите. Эта задача выпала на долю британского пресвитерианского богослова и астронома Томаса Дика, который представил первые оценки населения для кишащей жизнью Вселенной, в которую он верил.
В 1838 году Дик начал скромно. То есть, сосредоточившись только на нашей Солнечной системе. Однако, щедро включил площади поверхностей колец Сатурна, наряду с известными спутниками других планет, предполагая, что все они обитаемы. Свято верив в то, что его собственная нация была центром известной Вселенной, Дик с гордостью экстраполировал данные о плотности населения Англии в то время — «280 жителей на квадратную милю» — чтобы вывести общую численность околозвездного населения в «21 891 974 404 480». (Округление чисел еще не было научной условностью.)
Два года спустя Дик использовал аналогичные рассуждения, чтобы оценить общую численность населения для тогдашней видимой Вселенной. Он определил ее во внушительные «шестьдесят квадриллионов», или, точнее, «60 573 000 000 000 000 000 000». Дик, церковный служитель, был уверен в своем утверждении, что «во всей Вселенной существует лишь одна религия» и по удачному совпадению та, которую он исповедовал.
Даже в 1880-х и 1890-х годах некоторые ученые все еще утверждали, что Солнце тоже обитаемо. И это несмотря на изобретение десятилетиями ранее спектроскопии, которая позволила определить температуру и химический состав Солнца. Тем не менее, некоторые авторы упрямо твердили, что «на Солнце все равно могут быть существа, которые прекрасно живут на раскаленном водороде».
В 1896 году немец по имени Карл Гетце опубликовал книгу под названием «Солнце обитаемо». В ней он отверг идею о том, что Солнце — это перегретое газообразное тело, настаивая на том, что на его поверхности вовсю кипит жизнь. Естественно, он предполагал, что она будет идентична земной. Гетце представлял мамонтов и динозавров, бредущих по болотам в умеренных полярных регионах Солнца. Он также был убежден, что там живут «люди».
Идеи Гетце — диковинные даже для того времени — не прижились. Но даже ученые основного направления, такие как англо-немецкий биохимик Уильям Терри Прейер, время от времени могли заигрывать с утверждениями, что звезды могут представлять собой «светящиеся организмы, чье дыхание, возможно, — сияющий пар, чья кровь — жидкий металл, а пища — метеориты».
Зарождение астробиологии
Уверенность в космической вездесущности жизни достигла своего пика в конце 1800-х годов и начала рушиться в первые десятилетия 1900-х. Это было связано с открытием радиоактивности, подтвердившим, что космос полон всяких вредных излучений, и с растущим осознанием определенной строгости условий, необходимых для выживания жизни.
Влиятельный английский космолог Джеймс Джинс подытожил все в лекции, прочитанной в Университетском колледже Лондона в 1926 году. Недавние прорывы в физике, заявил он, ясно показали, что «условия, при которых возможна жизнь, составляют лишь крошечную долю диапазона физических условий, преобладающих во Вселенной в целом».
Тем не менее, старые привычки живучи. В 1953 году американский астроном Кеннет Хьюер опубликовал прекрасно иллюстрированную книгу под названием «Люди иных миров». В последней главе Хьюер, напрямую вдохновленный Диком, повторил задачу проведения переписи населения Солнечной системы. Учитывая открытие новых лун со времен Дика, от Ио до Тритона, Хьюер обновил общую площадь поверхности Солнечной системы до «47 230 298 000» (квадратных миль), а общую численность популяций установил в «535 092 960 000».
В целом меньшая оценка Хьюера была основана на его несколько более разумной идее экстраполяции общей численности населения Земли в целом, а не только Англии. Учитывая, как далеко продвинулись знания о наших соседних планетах к 1950-м годам, Хьюер, вероятно, был не совсем серьезен, когда занимался этим подсчетом. «Люди иных миров» — книга сознательно архаичная, постоянно отсылающая к более ранним мыслителям и мечтателям. Предисловие рекламирует ее как работу для всех, кому нравится «наука, сдобренная фантазией».
Помимо рассуждений об астероидах, населенных «живыми минералами», «поющими камнями» и «говорящими скалами», Хьюер также утверждал, что «Красное пятно» Юпитера может быть сверхмассивным айсбергом, «плавающим в океане постоянных газов». Здесь, пожалуй, больше фантазии, чем науки.
Тем не менее, тот факт, что фантазия остается привлекательной, говорит нам о кое-чем важном. Исторически кажется очевидным, что люди отчаянно хотят, чтобы жизнь существовала где-то еще. Поэтому нам следует быть предельно осторожными, когда речь заходит об заявлениях, что мы нашли некие биосигнатуры, независимо от того, насколько подтверждены такие заявления.
В конце концов, фундамент современной области астробиологии — как серьезной науки — зиждется на историческом осознании того, что жизнь не существует просто так везде, где есть поверхность. Нужно хотя бы уточнить, какие типы поверхностей могут поддерживать живую материю, одновременно задаваясь вопросом, что вообще такое жизнь.
Мы прошли долгий путь со времен космической переписи Томаса Дика, проведенной чуть менее двух столетий назад. Однако, взглянув вовне и обнаружив, что Вселенная не так оживлённа, как мы первоначально предполагали, теперь мы должны научиться смотреть внутрь, осознавая, насколько хрупкой может быть земная жизнь в космической перспективе. И как следствие, мы могли бы признать вытекающую из этого ответственность за нашу чудесную, удивительную жизнь.
Ранее в этом году британский космический ученый Мэгги Эдерин-Покок утверждала: «думать, что мы одни, — это человеческое тщеславие». Возможно, и тщеславие, а возможно, и нет. Но это определенно скромнее, чем предполагать, что каждая космическая поверхность кишит существами, подобными нам.
Читайте также: Как могут выглядеть инопланетяне?
Комментировать можно ниже в разделе “Добавить комментарий”.