Мы живем дольше, чем когда-либо, но темпы роста продолжительности жизни говорят о том, что мы приближаемся к некоторым фундаментальным пределам.
Огромное количество медицинских достижений продлило жизнь людей в большинстве богатых стран. Однако новая статья утверждает, что размышления о вечной жизни или даже о жизни до 150 лет не соответствуют наблюдаемым тенденциям. Более того, даже если наша жизнь будет продлена, мы не можем предполагать, что уже достигнутые успехи в области здравоохранения будут продолжаться и дальше.
Два столетия назад средняя продолжительность жизни человека была менее половины от нынешней, даже в самых богатых странах, и немногим отличалась от той, что была на протяжении большей части истории человечества. Первоначальный впечатляющий рост продолжительности жизни, сначала в нескольких богатых странах, а затем и на большей части планеты, был в основном результатом снижения детской смертности. Те, кто доживал до взрослого возраста в начале 20-го века, не могли рассчитывать на то, что проживут намного дольше своих прадедов, но вероятность того, что они увидят смерть своих детей или внуков, стала значительно ниже.
Несмотря на то, что антипрививочные кампании способствовали возвращению кори и коклюша, детская смертность продолжает снижаться, поскольку программы, которые позволили добиться этого прогресса, доходят и до самых бедных стран мира. Однако в большей части мира дальнейший прогресс должен быть достигнут на другом конце жизни – среди людей старше 60 лет. Профессор С. Джей Ольшанский из Университета Иллинойса в Чикаго и его соавторы утверждают в новой статье, что нам не стоит ожидать слишком многого.
По мере того как фокус медицинских исследований смещался с болезней молодых людей на болезни среднего и пожилого возраста – и бюджеты на исследования росли – был достигнут значительный прогресс. Количество людей, доживающих до 100 лет, резко возросло, даже если не учитывать данные из так называемых «голубых зон», дискредитированные мошенничеством. Однако, как отмечают Ольшанский и соавторы, в тех частях мира, которые первыми ощутили преимущества прогресса, этот рост замедлился. Дальнейшее улучшение в основном связано с более широким распространением технологий.
«Большинство людей, доживающих до преклонного возраста, живут за счет времени, подаренного медициной», – сказал Ольшанский в своем заявлении. «Но эти медицинские «пластыри» дают все меньше дополнительных лет жизни, хотя и применяются все чаще, что говорит о том, что период быстрого роста продолжительности жизни подошел к концу».
Ольшанский изучил изменения продолжительности жизни в восьми странах, где она сейчас самая высокая, а также в Гонконге и США. Авторы признаются, что дебаты, в которые вступает статья, не новы, и конкурирующие гипотезы «ограниченного образа жизни» и «радикального продления жизни» существуют, по крайней мере, с 1990 года. Да и сам Ольшанский в те года был одним из инициаторов этих дебатов. Отчасти по этой причине авторы выбрали период 1990-2019 годов для изучения изменений продолжительности жизни в отобранных странах.
Они обнаружили, что только Гонконгу и Южной Корее удалось добиться увеличения продолжительности жизни на три года за десятилетие, что гипотезе радикального продления жизни. В случае Гонконга это произошло только в период с 1990 по 2000 год, в основном благодаря борьбе с курением – результат, который трудно повторить.
Только в Гонконге наблюдался рост доли людей, доживающих до 100 лет, который можно было бы считать экспоненциальным, – еще один эффект, предсказываемый сторонниками радикального продления жизни. В других странах число долгожителей росло более скромными темпами. Большая часть прогресса заключалась в том, что люди стали чаще доживать до 60 или 70 лет, а не в резком снижении смертности среди людей старше 90 лет.
Ольшанский не первый, кто заметил, что продолжительность жизни в богатых странах не растет так быстро, как раньше. Более того, в США продолжительность жизни фактически снизилась. Тем не менее, все еще есть много людей, продающих мечты о почти вечной жизни, в то время как другие требуют повышения пенсионного возраста, исходя из того, что большинство из нас скоро будет жить дольше 100 лет. В конце двадцатого века писались книги и эссе о том, что живущие в то время представляют собой «последнее смертное поколение», а люди, родившиеся в 21 веке, никогда не умрут.
Вместо этого Ольшанский и соавторы приходят к выводу, что при сохранении нынешних тенденций не более 15 процентов женщин и 5 процентов мужчин доживут до 100 лет, по крайней мере, в текущем столетии. Авторы подсчитали, насколько необходимо снизить ежегодную смертность среди пожилых людей, чтобы продолжительность жизни в 150 лет стала распространенной, и считают это маловероятным.
«Наш результат опровергает общепринятое мнение о том, что естественный предел продолжительности жизни нашего вида находится где-то на горизонте впереди нас, – сказал Ольшанский. – Напротив, он позади нас – где-то в диапазоне от 30 до 60 лет. Мы доказали, что современная медицина дает все меньший прирост продолжительности жизни, несмотря на то, что медицинский прогресс происходит с бешеной скоростью».
Это не значит, что прогресс должен остановиться. «Это стеклянный потолок, а не кирпичная стена», – сказал Ольшанский. Недавнее сокращение продолжительности жизни среди белых американцев было частично вызвано COVID-19, но в большей степени – «смертями отчаяния», связанными с ростом числа самоубийств и употребления обезболивающих. Решение этих проблем может потребовать подходов, отличных от тех, которые применяются к традиционным причинам смерти, но это не значит, что медицинские исследования не будут играть никакой роли.
Тем не менее, авторы считают, что будущее медицины – это в первую очередь улучшение качества жизни пожилых людей, а не просто продление их жизни.
Исследование опубликовано в журнале Nature Aging.
Читайте также: Низкая температура оказывает загадочное влияние на продолжительность жизни
