Еще недавно поиски внеземных цивилизаций считались смехотворной чепухой. Сегодня это серьезная научная работа.
Внезапно все заговорили об инопланетянах. После десятилетий пребывания на задворках культуры вопрос о существовании жизни во Вселенной за пределами Земли, наконец, оказался в центре внимания. Следующий большой космический телескоп стоимостью в миллиарды долларов (преемник «Джеймса Уэбба») будет настроен на поиск признаков внеземной жизни на экзопланетах, а у NASA есть мощная, хорошо финансируемая программа по астробиологии. Тем временем, от захватывающих дух газетных статей о необъяснимых наблюдениях пилотов ВМС до свидетельских показаний в Конгрессе США с дикими заявлениями о правительственных программах, скрывающих разбившиеся «тарелки», НЛО и НАЯ (необъяснимые аномальные явления), похоже, совершают собственное путешествие из периферии в центр внимания.
Что нам делать с этими двумя течениями — научным поиском жизни, с одной стороны, и бесконечно мутными водами заявлений об НЛО/НАЯ, с другой? Взгляд на историю показывает, что эти два совершенно разных подхода к вопросу о внеземной жизни на самом деле связаны, но не лучшим образом. Десятилетиями ученые, желавшие серьезно задуматься о жизни во Вселенной, сталкивались с тем, что называется «фактором хихиканья», который был напрямую связан с НЛО и их культурой. Не раз этот «фактор хихиканья» чуть не погубил область исследований, известную как SETI (поиск внеземного разума).
Теперь, когда новые открытия и новые технологии делают астробиологию передовым рубежом астрофизики, понимание этой истории становится важным для всех, кто пытается понять, что будет дальше. Но для меня, как исследователя в области техносигнатур (признаков развитых инопланетных технологий) — нового лица SETI — преодоление «фактора хихиканья» представляет собой экзистенциальную проблему.
Я являюсь главным исследователем первого в истории гранта NASA на изучение сигнатур разумной жизни с далеких экзопланет. Передо мной и моими коллегами стоит задача разработать библиотеку техносигнатур, или свидетельств существования технологически развитых форм жизни на далеких планетах. Взять на себя эту роль стало кульминацией моей пожизненной увлеченности вопросом о жизни и Вселенной, увлеченности, которая сформировалась, когда я был ребенком в 1970-х, жадно впитывая научно-фантастические романы, документальные фильмы об НЛО и повторы «Звёздного пути». Ещё подростком, читая и Карла Сагана, и Эриха фон Дэникена (автора «Колесниц богов»), я должен был научиться отделять зёрна от плевел.
Это послужило своего рода тренировочной площадкой для решения вопросов, стоящих передо мной и моими коллегами, о надлежащих стандартах доказательств в астробиологии. Вот почему, как ученый, работающий с общественностью, я должен понимать, как люди, не имеющие научной подготовки, подходят к вопросам, связанным с НЛО как к инопланетным. Именно это побудило меня, написавшего недавно научно-популярный обзор достижений астробиологии под названием «Краткая книга об инопланетянах» (2023), пристально вглядеться в запутанную историю НЛО, научного поиска жизни за пределами Земли и важнейшего вопроса о стандартах доказательств.
Вопрос о том, что считать доказательством экстраординарного заявления, возник уже в самой первой крупной истории об НЛО. Шел 24 июня 1947 года, отличный день для полетов на Тихоокеанском Северо-Западе. Небо над Минералом, штат Вашингтон, было чистым и ясным. Была середина дня, когда пилот-любитель Кеннет Арнольд пролетал на своем небольшом одномоторном самолете мимо возвышающейся вершины горы Рейнир по пути на авиашоу в Орегон. Но он слышал, что пропал транспортный самолет морской пехоты США, и за информацию о его обломках предлагалось вознаграждение. Арнольд решил сделать несколько кругов и осмотреться. В тот момент он еще не знал, что влетает прямиком в историю НЛО.
Осматривая местность внизу, Арнольд увидел голубоватую вспышку света. Вдали летел DC-4 (Douglas DC-4 — американский четырехмоторный поршневой авиалайнер), но у него никаких огней не было. Затем вспышки появились снова. На этот раз он точно увидел, откуда они исходят: девять объектов летели диагональным строем, «как хвост китайского воздушного змея». Арнольд наблюдал, как объекты кренились и поворачивали таким образом, что он подумал, будто видит какой-то передовой военный самолет, пока они, наконец, не исчезли. Весь инцидент длился недолго, но оставил у Арнольда «жутковатое чувство». Приземлившись для дозаправки, он поделился своей историей с друзьями на аэродроме. То, что произошло дальше, отозвалось эхом в истории, сформировав всё наше представление об НЛО и их связи с инопланетянами из космоса.
Рассказ Арнольда быстро распространился, и репортеры из газеты «Ист Орегониан» попросили его приехать и рассказать подробности. Журналистам Арнольд показался заслуживающим доверия свидетелем и внимательным наблюдателем. Излагая хронологию увиденного, Арнольд описал как сами объекты, так и их движения. Что именно произошло дальше, остается спорным, но когда Арнольд описал движение объектов, похожее на движение «блюдца, если его пустить по воде», он спровоцировал цепь событий, приведших к одной из самых вопиющих журналистских ошибок в истории.
В статье в «Ист Орегониан», небольшой газете, уже фигурировали слова «похожие на блюдца летательные аппараты». Но когда агентство «Ассошиэйтед Пресс» подхватило эту историю, описание стало еще более искаженным. Сам Арнольд говорил, что видел летательные аппараты в форме полумесяца с «крыльями», загнутыми назад дугой. Каким-то образом в сообщении «Ассошиэйтед Пресс» описание Арнольда было неверно истолковано, что привело к тому, что газета «Чикаго Сан» опубликовала статью с эффектным заголовком на первой полосе: «Сверхзвуковые летающие тарелки замечены пилотом из Айдахо».
Статья в «Чикаго Сан» вызвала лавину. В течение шести месяцев история о летающих тарелках появилась в более чем 140 газетах по всем Соединенным Штатам. Что еще более примечательно, по стране прокатилась эпидемия сообщений о наблюдениях летающих тарелок. К концу лета 1947 года «летающие тарелки» официально стали явлением.
Один из самых важных уроков, которые я извлек из истории с Арнольдом, — это сила истории как таковой. Арнольд увидел первую летающую тарелку, и его наблюдение положило начало важнейшей тенденции в готовности публики бездоказательно принимать идеи об инопланетянах и НЛО. Именно тогда идея технологически развитой межзвездной жизни, присутствующей на Земле прямо сейчас, вошла в общественное сознание как крупное явление. Но почти так же быстро, как появляются НЛО, возникает и культура НЛО, склонная к легковерию и паранойе, для которой характерна готовность принимать за доказательство что угодно. Конечно, можно найти много людей, интересующихся НЛО, сохраняющих при этом скептицизм и искренне желающих знать, что происходит. Но как культурный феномен общественное обсуждение НЛО наполнилось спорными доказательствами, теориями заговора и откровенным обманом.
Розуэлльский инцидент воплощает в себе наиболее сомнительную сторону культуры НЛО. Реальное дело в Розуэлле связано с владельцем ранчо, который всего через несколько недель после наблюдения Арнольда и последовавшего за ним медийного безумия обнаружил на своей земле обломки, состоящие из палок, проволоки и фольги. Хотя после публикации в местной газете статьи, в которой утверждалось об обнаружении летающей тарелки (чего же ещё?), возникла кратковременная шумиха, на следующий день от этого заявления отказались.
Этот короткий эпизод был забыт на долгих 30 лет. Только по прошествии этого длительного периода история о Розуэлле воскресла в серии бестселлеров и телевизионных «документальных фильмов», в которых утверждалось, что на ранчо действительно была обнаружена разбившаяся тарелка. Но с каждой новой книгой история Розуэлла становилась всё более сложной и запутанной. Каждая новая книга добавляла новых так называемых свидетелей и новые подробности, включая рассказ гробовщика Гленна Денниса о том, как ему довелось лично увидеть мертвых инопланетян. В некоторых книгах договаривались до того, что тарелок и инопланетян было много, некоторые были мертвы, а некоторые нет. В некоторых даже утверждалось, что тела инопланетян видел не кто иной, как сам президент Дуайт Эйзенхауэр.
Значимость истории Розуэлла заключается в том, насколько размытым становится даже само понятие доказательства. Любой, кто имел хоть какое-то отношение к событиям и мог что-то рассказать, добавлялся в список свидетелей. Новые книги накладывались на старые, а теории множились до тех пор, пока даже те, кто называл себя серьезными исследователями НЛО, уже не могли разобраться, какую версию с каким количеством тарелок и тел им следует расследовать. Что уже говорить о рядовых энтузиастах – они окончательно запутались.
Хотя в то время это могло со стороны показаться забавным, в общественном восприятии НЛО, а значит, и в восприятии вопроса о внеземной жизни, утвердилась модель «всё дозволено», которая сохраняется и по сей день.
Эти свободные отношения между экстраординарными заявлениями и доказательствами таких заявлений оказали глубокое влияние и на меня, подростка, интересующегося астрономией и возможностью существования внеземной жизни.
В то время я читал как научные книги (Сагана), так и спекулятивные работы на темы, связанные с НЛО. Какое-то время я был увлечен книгой фон Дэникена «Колесницы богов» (1968) и ее утверждением, что многие археологические загадки лучше всего объясняются древними инопланетянами, которые когда-то посещали Землю. Этому пришёл конец, когда однажды вечером я наткнулся на документальный фильм PBS под названием «Дело древних астронавтов» (1977).
В нём были представлены интервью с учеными, которые фактически посвятили свою жизнь изучению предметов древних инопланетных спекуляций фон Дэникена. Простота, с которой добытые тяжелым трудом археологические данные опровергали утверждения фон Дэникена, вызвала у меня одновременно гнев (я чувствовал себя обманутым его книгой) и восторг. Наличие четких стандартов того, что считается доказательством, — вот что отличало археологов от фантазий фон Дэникена. Опыт этого разительного контраста положил конец моему интересу к НЛО и пришельцам из любой исторической эпохи.
Если бы это не разозлило меня так сильно, я бы, наверное, посмеялся — и именно этот «фактор хихиканья» так сильно навредил становлению настоящего научного изучения астробиологии, которым я сейчас занимаюсь. Что касается SETI, то НЛО сделали эту зарождающуюся область легкой мишенью для насмешек. Первый настоящий проект SETI был осуществлен в 1960 году, когда молодой астроном по имени Фрэнк Дрейк использовал радиотелескоп для поиска «неприродных» сигналов от двух солнцеподобных звёзд. Хотя Дрейк искал разумную жизнь, способную создавать такие технологии, как радиопередатчики, его проект, в попытке найти доказательства существования жизни за пределами Земли, был первым настоящим астробиологическим экспериментом из когда-либо предпринятых.
Признание работы Дрейка отправной точкой современной астробиологии — редко обсуждаемый, но критически важный момент. Это также необходимо для понимания того замечательного момента, в котором область находится сейчас, потому что в своих поисках Дрейк серьезно отнесся к важнейшей идее стандартов доказательств. При разработке и применении своего эксперимента Дрейк и его коллеги уделяли пристальное внимание вопросам сигналов, шума и, прежде всего, «ложных срабатываний».
Они понимали, что собранные ими данные могут ввести их в заблуждение, заставив думать, что они сделали открытие, и они пытались подготовиться и защитить себя от такой вероятности. Проект SETI Дрейка и последующие проекты всегда привлекали огромное внимание общественности. Но превратить эту область в последовательное, устойчивое научное предприятие оказалось трудно, и именно здесь помешали НЛО.
В первые бурные десятилетия SETI ряд государственных научных учреждений проявляли здоровый интерес к поиску жизни, разумной или какой-либо другой. Именно Национальная академия наук США провела встречу о межзвездной связи, на которой родилось уравнение Дрейка. А NASA стремилось начать охоту на микробов на других планетах нашей Солнечной системы, как только до них можно будет добраться.
Когда 1960-е годы сменились 70-ми, ученые SETI также сотрудничали с NASA, выходя за рамки радиоастрономии, помогая планировать новые технологии телескопов для поиска экзопланет. Рассматривался даже проект «Циклоп» — массив из тысячи радиотелескопов, достаточно чувствительных, чтобы обнаружить беспрецедентно слабые сигналы разумной жизни среди звезд.
Во всех этих проектах ученым приходилось сталкиваться со сложной задачей — понять, как собирать и оценивать данные, одновременно сталкиваясь с глубокой неопределенностью относительно объекта этих данных. Исследователи прекрасно понимали, что, хотя мы должны начать с жизни, какой знаем ее мы (то есть земной жизни), у природы вполне могут быть и другие варианты. Жизнь, разумная или какая-либо другая, возникшая в другом мире, может пойти совершенно другими путями. Хотя эта область была еще в зачаточном состоянии, исследователи в области астробиологии медленно, но неуклонно продвигались вперед, разрабатывая методы строгого сбора и оценки данных, которые имели бы отношение к очень открытому вопросу о том, как может проявляться жизнь за пределами нашего мира.
А потом появились политика и НЛО.
Уильям Проксмайр, сенатор от штата Висконсин, любил считать себя борцом за экономию бюджетных средств. Он взял на себя инициативу награждать своей собственной премией «Золотое руно» всё, что считал пустой тратой денег американских налогоплательщиков. Поскольку научные проекты, на которые он нацеливался, получали лишь скудное финансирование, награда Проксмайра была, по сути, ловким политическим ходом, направленным против тех, кто не мог дать отпор. В 1978 году небольшой портфель финансирования SETI в NASA попал под прицел Проксмайра.
Он наградил SETI премией «Золотое руно» и, будучи влиятельным сенатором, добился от своих коллег, чтобы агентство больше не выделяло никакого нового финансирования. Проксмайр смягчился только после того, как Саган, к тому времени уже уважаемый ученый, публично вмешался, лично встретившись с сенатором для обсуждения этого вопроса. Хотя запрет на финансирование SETI был в конечном итоге снят в 1983 году, публичная политическая порка SETI как расточительного чудачества, с неявной связью с еще большим сумасбродством про НЛО, уже началась.
Финансирование SETI в NASA в постпроксмайровский период оставалось мизерным, но все так же оставалось мишенью. В 1990 году NASA попыталось увеличить финансирование SETI с 4 до 12 миллионов долларов для новых исследований в микроволновой области электромагнитного спектра. Хотя это меньше, чем мелочь для федерального бюджета, некоторые политики снова почуяли кровь. Конгрессмен Сильвио Конте из Массачусетса, открыто связав новые исследования с НЛО, попытался заблокировать финансирование, заявив: «Нам не нужно тратить 6 миллионов долларов в этом году на поиски доказательств существования этих негодяев. Нам нужно всего 75 центов, чтобы купить желтую газетенку в местном супермаркете».
Та же игра повторилась несколько лет спустя. В 1993 году эти 12 миллионов долларов наконец были выделены на новые исследования. Не желая привлекать дополнительное внимание Конгресса, проект тайно назвали «Микроволновое исследование высокого разрешения». К сожалению, сенатор Ричард Брайан из Невады пронюхал об этой работе и увидел в ней легкий шанс попасть в заголовки газет. Он выступил с поправкой, закрывающей проект, объявив, что это будет «концом сезона охоты на марсиан за счет налогоплательщиков». Конечно, Брайан знал, что NASA не планирует направлять свои телескопы на Марс, но кого это волновало? Фраза отлично смотрелась в печати и связывала SETI с культурной периферией, где обитал энтузиазм НЛО. То, что стало известно как «фактор хихиканья», снова погубило поиски жизни во Вселенной.
После публичных нападок NASA усвоило урок, что SETI — это политический яд. Хотя такие ученые SETI, как Дрейк и неудержимая Джилл Тартер, сделали все возможное, чтобы показать, что эта область существует в рамках необходимых научных стандартов доказательств, ущерб уже был нанесен. Хотя агентство в последующие десятилетия делало все, что могло, среди исследователей стало общепринятой истиной, что федеральную поддержку будет получить трудно. Ученые SETI продолжали работать, собирая частные средства, где могли. Но, по сути, они работали на голом энтузиазме. «Фактор хихиканья» победил.
Прекращение финансирования SETI имело серьезные последствия для поиска жизни во Вселенной, потому что, по сути, это означало, что поиска жизни во Вселенной не проводилось. Использование больших телескопов стоит больших денег. Если не было финансирования SETI, то не выделялось и времени на телескопах для SETI. Политические настроения, которые так долго господствовали, означали, что наше небо фактически оставалось неисследованным. Мы просто не искали.
Невозможно отрицать роль НЛО в развитии этой истории. Как выразился историк Стивен Гарбер в статье о SETI и NASA, эта область «всегда страдала от „фактора хихиканья“, который проистекал из её связи в популярной прессе с искателями „зелёных человечков“ и неопознанных летающих объектов». Из-за этой связи у астрономов так и не появился шанс начать настоящие поиски.
В начале 1990-х казалось, что никто особо не интересуется научными возможностями существования жизни за пределами Земли. Марсианские посадочные аппараты «Викинг» NASA, запущенные в 1976 году, провели биологические эксперименты на Марсе, которые, казалось, закрыли вопрос о Красной планете как о пристанище даже для микробной жизни. Там не нашли вообще ничего.
Затем, в середине 1990-х, всё изменилось.
В 1995 году ученые объявили об открытии первой планеты, вращающейся вокруг другой звезды — экзопланеты. Это был эпохальный момент. После 2500 лет споров о существовании других миров мы наконец доказали, что планеты в нашей Солнечной системе не являются какой-то редкостью. Вскоре экзопланеты стали открывать по всему небу. Теперь мы знаем, что практически каждая звезда, которую вы видите ночью, имеет свое семейство планет. Следующее большое изменение произошло, когда ученые обнаружили осколок Марса в Антарктиде.
Метеорит, оторвавшийся от Красной планеты (в результате древнего столкновения с астероидом), похоже, имел признаки ископаемой жизни. Хотя этот вывод больше не признаётся, в то время он побудил президента Билла Клинтона поручить NASA вернуться на Марс и поискать там жизнь еще раз. Благодаря открытию экзопланет и возможности существования древней жизни на Марсе, NASA серьезно занялось астробиологией. Открылось финансирование новых исследований, что позволило предлагать и реализовывать новые интересные идеи.
Примечательно, что, когда речь идет об экзопланетах, мы теперь также можем точно видеть, какие планеты находятся в обитаемой зоне своей звезды, где может существовать жидкая вода (ключ, как мы полагаем, к жизни). Это означает, что мы знаем, где именно искать жизнь (о чем Дрейк мог только мечтать).
Еще более удивительно то, что астрономы научились искать инопланетную жизнь на чужих мирах с помощью звездного света, который проходит через атмосферу планеты и затем поглощается различными химическими веществами на ее поверхности. Это означает, что мы можем искать биосигнатуры — признаки химических веществ, которые могут находиться в атмосфере планеты только потому, что их там оставила жизнь.
Потрясающие достижения в поиске биосигнатур привели к существенному уточнению важнейших стандартов доказательств. Самой ранней версией биосигнатуры было наличие кислорода в атмосфере другой планеты. На Земле кислород является значительным компонентом атмосферы только потому, что фотосинтезирующие организмы поддерживают его там. Однако за последнее десятилетие астрономы обнаружили ключевые механизмы, благодаря которым безжизненные планеты тоже могут генерировать богатый кислородом воздух.
Это был важный шаг в разработке методов оценки ложноположительных результатов — случаев, когда мы думаем, что получили доказательства существования жизни, но на самом деле мы ошибались. Сложные статистические методы оценки ложноположительных результатов, а также другие проблемы, которые представят астробиологические данные, теперь являются неотъемлемой частью науки о биосигнатурах.
Все эти новые открытия и новые методы преображают и наше представление о SETI. Возникает новая область исследований, которую ученые называют техносигнатурами, которая охватывает «классические» усилия SETI, одновременно выводя поиск разумной жизни на новые формы и направления. (Некоторые ученые до сих пор используют термин SETI для обозначения этой области, и это нормально. Но для многих, включая меня, «техносигнатуры» правильно отражают всё, что меняется в этой области.)
Вместо того, чтобы надеяться, что кто-то установит маяк для того, чтобы объявить о своем присутствии (одна из предпосылок первого поколения SETI), мы теперь можем смотреть непосредственно на планеты, где эти цивилизации могут просто заниматься своими обычными делами. Ища признаки повседневной деятельности инопланетного общества (техносигнатуру), мы создаем совершенно новые инструменты для поиска разумной, создающей цивилизации жизни.
Именно в 2019 году NASA выделило мне и моим коллегам первый грант на изучение атмосферных техносигнатур. Хотя количество грантов на техносигнатуры по-прежнему невелико по сравнению с исследованиями биосигнатур, это был первый признак того, что «фактор хихиканья» наконец-то идет на убыль. С тех пор наша группа усердно работала над тем, чтобы представить новые примеры возможных техносигнатур, включая некоторые, которые можно было бы искать с помощью космического телескопа «Джеймс Уэбб». Мы также продемонстрировали, что нет оснований предполагать, что биосигнатуры будут встречаться чаще, чем техносигнатуры. Поскольку для поиска как био-, так и техносигнатур требуются одни и те же методы, есть все основания проводить оба вида поиска одновременно.
И те стандарты доказательств, которые были разработаны для поиска биосигнатур, будут столь же актуальны и для работы с техносигнатурами. Наша группа под руководством астрофизика Манасви Лингама из Флоридского технологического института недавно опубликовала первую работу, в которой предпринята попытка разработать рамки для оценки ложноположительных результатов в техносигнатурах. Хотя впереди еще много работы, именно такие проекты позволят нам полностью понять, насколько уверенно мы можем относиться к любому заявлению об обнаружении разумной жизни.
Если «фактор хихиканья» в отношении научного поиска жизни отступает, то что происходит с НЛО и НАЯ? Здесь воды остаются мутными. Хорошо, что пилоты теперь могут сообщать о своих наблюдениях, не опасаясь репрессий, в интересах безопасности полетов и национальной обороны. А открытое, прозрачное и агностическое расследование НАЯ может стать мастер-классом того, как наука занимается своим делом познания, а не просто верования. В «Краткой книге об инопланетянах» я даже объяснил, как можно было бы провести такое расследование (недавняя комиссия NASA по НАЯ и проект «Галилео» изучают подобные варианты).
Но если бы мы с коллегами заявили, что обнаружили жизнь на другой планете, от нас потребовали бы предоставить доказательства, отвечающие самым высоким научным стандартам. Хотя мы должны позволить будущим исследованиям вести нас туда, куда они могут привести, сегодня просто нет таких доказательств, касающихся НЛО и беспилотных летательных аппаратов, которые соответствовали бы этим стандартам. Фактически, на недавних слушаниях, проведенных комиссией NASA по НАЯ, выяснилось, что правительственные исследования показывают, что лишь для небольшого процента зарегистрированных наблюдений не удалось найти разумного объяснения. Во многих оставшихся случаях данных было недостаточно даже для того, чтобы начать попытку идентификации. Небо не кишит необъяснимыми явлениями.
В конечном счете важно то, что после тысячелетий споров о жизни во Вселенной наши коллективные научные усилия привели нас к моменту, когда мы наконец можем начать настоящее научное изучение этого вопроса. Следующий большой космический телескоп, который планирует NASA, будет называться «Обсерватория обитаемых миров» (Habitable Worlds Observatory). Само название говорит вам всё, что нужно знать. Мы полностью погружаемся в поиски жизни во Вселенной, потому что у нас наконец-то есть возможности для поиска этой жизни. «Фактор хихиканья» наконец-то стал историей.
Адам Франк, профессор астрофизики в Университете Рочестера в Нью-Йорке.
Читайте также: Засекреченные технологии, разбитые НЛО и “нечеловеческий разум”: Конгресс США сотрясают сенсационные заявления
Комментировать можно ниже в разделе “Добавить комментарий”.