Если инопланетный вид окажет сопротивление, значит мы обнаружили жизнь.
Представьте: мы наконец-то встретили инопланетян. Что дальше? Как понять, кто они? Каковы их намерения? Какие тайны Вселенной им известны? Олаф Витковски предлагает неожиданное решение: чтобы начать диалог, нужно… попытаться их убить.
Звучит дико? Еще бы! Ведь между нами и ними – пропасть различий. Биология, технологии, культура – всё может отличаться так же сильно, как далеки друг от друга звезды. “Единственный способ общаться с существом, абсолютно непохожим на вас, о языке и мышлении которого вы ничего не знаете – это попытаться его уничтожить,” – заявляет Витковски.
Его аргумент прост: единственное, что объединяет все формы жизни – это желание жить. Стремление к самосохранению заложено в самом определении жизни. Без него ни один организм не выжил бы в суровом мире.
“Живые существа должны размножаться или поддерживать себя в гомеостатическом цикле,” – объясняет Витковски. “Иначе их просто не было бы.” Они – эксперты по выявлению угроз выживанию. “Поэтому попытайтесь причинить им вред. Тогда они поймут.”
Правда, Витковски еще не придумал, как угрозы могут открыть дверь к общению, а не захлопнуть ее навсегда. В последнем романе Станислава Лема “Фиаско” люди отправляют корабль на контакт с инопланетянами и, не получив ответа на радиосообщения, атакуют. И пришельцы действительно отвечают, но последствия такого ответа отражены в коротком названии книги.
Тем не менее, в сценарии Витковски инстинкт выживания пришельцев покажет нам, что они – форма жизни, а это уже что-то общее. “Теперь мы можем начать с чего-то, что они ценят,” – говорит Витковски. “Значит, они нас услышат.” И это, по его мнению, может стать началом прекрасной дружбы.
Удивительно, но этот воинственный взгляд на межзвездное общение принадлежит тихому исследователю искусственной жизни и интеллекта. Витковски, обладающий монашеским спокойствием, даже рассматривал возможность принять обеты. “В подростковом возрасте я присоединялся к религиозным общинам и иногда задумывался о монашеской жизни,” – признается он.
Рожденный вьетнамской матерью и польским отцом, выросший в Бельгии, учившийся в Испании и живущий сейчас в Японии, Витковски свободно говорит на шести языках и может сносно объясниться еще на шести. В своей диссертации он анализировал, как общение способствует сотрудничеству между ИИ или другими когнитивными системами. Но, несмотря на свои лингвистические суперспособности, Витковски считает, что общение – настолько сложный акт, предполагающий общие знания и мотивации, что мы можем даже не распознать послание из космоса, не говоря уже о его расшифровке. Люди часто с трудом понимают друг друга, что уж говорить об инопланетянах!
Пионеры поиска внеземного разума осознавали эту проблему, но многие предполагали, что математика и физика могут послужить космическим универсальным языком. Наши радиосигналы или лазерные импульсы могли бы передавать последовательность простых чисел – ведь простое число на Земле останется простым и на Альфа Центавра – и потом постепенно усложнять общение.
В 1966 году Карл Саган написал об испытаниях этого принципа, которые он проводил вместе с Фрэнком Дрейком. Однажды он дал образец сообщения для инопланетян видным ученым на вечеринке в Кембридже, штат Массачусетс, и попросил их разгадать его. Они не смогли. (Саган не упоминал, приходили ли эти ученые когда-нибудь снова на его вечеринки).
В прошлом году трое математиков показали, как распознать искусственное происхождение таких сообщений и восстановить их основной формат. Сможем ли мы извлечь из них хоть какой-то смысл, остается под вопросом. Хотя математические истины могут быть универсальными, их выражение культурно специфично, и даже если нам удастся перевести их, полученный простейший разговорник не поможет нам передать остальные идеи.
В 2014 году антрополог Бен Финни, сотрудничавший с учеными SETI в изучении исторических прецедентов межкультурных контактов, написал, что европейские ученые думали, что смогут перевести древние иероглифы майя, основываясь на математике и астрономии. Но далеко им уйти не удалось. В конечном итоге им пришлось соотносить глифы с современной разговорной речью майя, то есть полагаться на эдакий устный Розеттский камень. Но с инопланетянами такой возможности у нас не будет.
Некоторые задаются вопросом, не объясняют ли неотъемлемые трудности общения Великим молчанием – неспособностью, за исключением нескольких дразнящих, но двусмысленных намеков, обнаружить сигналы от инопланетян или следы строительства галактических империй. Может быть, мы давно уже окружены инопланетянами или их артефактами, но не узнаём их. Возможно, они ускользают от нас, потому что думают в миллиард раз быстрее или, наоборот, медленнее. Или спрятаны в структурах нанометрового уровня, или не имеют тел, а существуют в виде диффузных паттернов. Комментируя эту возможность в том же томе, что и статья Финни, археолог Пол Уэйсон отметил, что мы регулярно ошибочно принимаем творения человека за природные явления. Нетренированный глаз принимает палеолитическое орудие за обычный камень.
Исследователи SETI говорят о передаче информации, начиная с простых чисел, но надеясь, что это приведет к лекарству от рака, единой теории физики и всем другим премудростям, которые может предложить развитая цивилизация. Но общение – это не только и даже не столько информация. Оно связано с эмоциями, с установлением нашего присутствия и развитием или укреплением связи. Когда вы спрашиваете кого-то «Как дела?», вам действительно не все равно?
Быстро растущая литература об отрицании науки учит нас, что мы не можем изменить чье-то мнение фактами. Сначала нужно установить связь. Одно печальное осознание заключается в том, что большинство читателей ищут не информацию, а подтверждение своих взглядов.
Даже до появления социальных сетей люди оценивали статью, скажем, об изменении климата, не по ее данным или аргументам, а по тому, согласны ли они с ней. Если они соглашались, то статья была должным образом научна; если нет, то безнадежно политизирована.
В 2014 году философ Томислав Янович утверждал, что внеземная коммуникация будет аффективной. «Намерение состоит в том, чтобы просто показать наше присутствие как интенциональных существ», – писал он. «Ибо гораздо более вероятно, что они смогут скорее эмпатически распознать такое намерение, чем интерпретировать сигнал, воплощающий явное репрезентативное содержание».
Конечно, даже наличие и структура сообщения, независимо от того, будет ли оно когда-нибудь расшифровано, даст определенную информацию. Оно, безусловно, успокоит биологов, которые считают, что разумная жизнь – это такая эволюционная случайность на Земле, что она будет исчезающе редка в галактике. Она покажет, что разумная жизнь не заканчивает самоуничтожением, развеяв фатализм, который слишком легко ощутить в наши дни. А со временем это вполне может превратиться в канал, несущий информацию.
Некоторые даже предполагают, что сознательный опыт – это форма аффективной самокоммуникации, основанная на том, как мы обрабатываем наши телесные состояния, которые мы переживаем как эмоциональные состояния. Неврологи Антонио Дамасио, Марк Солмс и Анил Сет описывают сознание как телесную самооценку в противовес когнитивной функции. Мы развили сознание, чтобы выжить в непостоянной окружающей среде.
«Зародыш сознания и чувств происходит от того, что нам не наплевать на себя в этом мире», – сказал мне нейробиолог Кингсон Мэн. «В конечном итоге это и есть разделительная линия между живым и неживым».
Дамасио и Ман предполагают, что физическая уязвимость также является недостающим ингредиентом для искусственного интеллекта общего назначения. В 2023 году они вместе с Хартмутом Невеном из Google создали нейронную сеть, способную распознавать рукописные цифры – стандартный тестовый пример машинного обучения, но добавив при этом новшество: выполняя задачу, сеть также влияла на свою собственную способность выполнять ее. Это было похоже на вычислительный пивной понг: Если вы проигрываете очко, вы выпиваете и повышаете вероятность того, что проиграете следующее очко. Сеть справилась с задачей. Она научилась не только выполнять задание, но и адаптироваться быстрее, чем обычная сеть, когда исследователи меняли правила.
Дамасио, Ман и другие авторы также предположили, что уязвимость поможет решить проблему выравнивания ИИ. Если машина уязвима – так, что ей приходится выделять ресурсы на поддержание собственного функционирования, – она может понять, что люди тоже уязвимы, что является основой для эмпатии и стимулом для достижения взаимовыгодных результатов. Такая машина с меньшей вероятностью нанесет первый удар по нам, утверждают они. Можно с уверенностью сказать, что продвинутые ИИ станут первыми сверхразумными инопланетянами, с которыми мы столкнемся, поэтому нам пора создавать с ними эмоциональную связь.
Исследователи SETI обычно предполагают, что инопланетяне будут столь же развиты морально, как и технологически, хотя бы потому, что в противном случае они бы уничтожили сами себя. Поэтому нам не нужно их бояться. Кроме того, Земля не может предложить им ничего такого, что нельзя было бы получить более легко и в изобилии в других местах Солнечной системы или галактики. Поэтому тратить огромное количество энергии на пересечение межзвездного пространства в поисках источников энергии кажется бессмысленным. А если бы где-то там существовали действительно хищные цивилизации, то мы уже должны были бы подвергнуться нашествию.
Другие же считают, что мы не должны быть столь оптимистичны. Если верить старой дарвиновской логике, галактику унаследуют агрессоры. Даже у самой просвещенной инопланетной цивилизации найдутся агрессивные фракции. У Земли вполне могут быть нужные им ресурсы (например, продукты жизнедеятельности). Или как в серии фильмов «Хищник», они могут стремиться к конфликту ради самого конфликта.
Но Витковски видит и третью возможность – инопланетяне захотят понять нас. Поэтому инопланетное вторжение на Землю и попытки уничтожить человечество, возможно, будет означать: «Мы просто хотим поговорить».
Читайте также: Инопланетные цивилизации могут быть слишком развитыми, чтобы мы их заметили
Комментировать можно ниже в разделе “Добавить комментарий”.